«Наконец-то нам дали приказ наступать, отбирать наши пяди и крохи» - пел незабвенный Владимир Семёнович. Контрнаступление под Москвой – первое масштабное наступление Красной Армии, которое, помимо прочего, привело к освобождению Одоева и Одоевского района от немецко-фашистских захватчиков.

Сегодня о тех событиях поведают их участники. Прежде всего это свидетельства нашего освободителя – командующего 1 гв. кавалерийским корпусом П.А. Белова. Во время войны он вёл дневниковые записи. Кроме того, при содействии нашегоземляка, писателя В.Д. Успенского, генерал написал очень интересные мемуары.

С другой стороны, золотым стандартом современных исторических исследований является использование документов не только советских, но и немецких. Последнее – непростая задача даже для профессиональных историков, что же говорить о нас, краеведах. Но именно Одоев является исключением. Представьте себе, существует переведённое на русский язык боевое донесение командования одного из немецких батальонов, удерживающего город и ближайшие деревни в ходе нашего наступления. За этот источник мы должны благодарить Павла Алексеевича Белова. В 1959 году ему удалось получить копию одного из внутренних документов 296 пехотной дивизии вермахта. Боевой доклад 3 батальона 519 пехотного полка описывал события с 16.12 по 31.12 1941 года Белов приложил его к своему военному дневнику, сделав такую пометку карандашом: «Эти записи представляют интерес потому, что на этих участках наступал и преследовал 1 гв. кк и его части. Поэтому интересно сопоставить мой дневник за эти дни. П. Белов». Давайте же сделаем это, сопоставим…

…Корпус Белова начал освободительный поход за несколько дней до того, как развернулось широкое контрнаступление Красной Армии, – в последних числах ноября. Это было логичным продолжением очень важных боёв по
защите Каширы. За первые недели декабря беловцы прошли от Мордвеса через Венёв и Сталиногорск до Узловой.

У командования возник замысел Калужской наступательной операции. 1 гвардейскому кавкорпусу отводилась важная роль. Он менял вектор продвижения с южного на западный и должен был стремительным маршем прорваться к Оке, форсировать её и дальше выдвигаться в тыл Калужской группировки. Штаб корпуса разработал свой план наступления, по которому Одоев предполагалось просто обойти. 20-го декабря, после занятия Крапивны, войскам решили дать краткую передышку.

Но отдыха не получилось. По выражению П.А. Белова: «По радио уже летело новое указание, заставившее нас без всяких разумных оснований менять план первого этапа наступления и значительно осложнявшее действия на этом этапе… Новая директива штаба Западного фронта гласила: «Завтра, 21 декабря, в честь рождения товарища Сталина корпус должен овладеть Одоево».

У нас порою словно любуются этим указанием Жукова, охотно его цитируют, забывая, что это значило для людей тогда, в сорок первом. «Эта короткая, категоричная фраза доставила нам много хлопот, - продолжает Павел Алексеевич. – Срывался отдых людей перед трудным и длительным наступлением… Одоево (во время войны наш райцентр официально - село Одоево. Д.К.) занимает выгодное для обороны географическое положение: расположено на возвышенности, с которой открывается хороший обзор; крутой берег Упы и глубокие овраги, склоны которых обледенели зимой, делали подступы к Одоеву труднодоступными. Гитлеровцы превратили поселок в сильный оборонительный узел. Штурмовать его - неизбежно нести значительные потери, расходовать драгоценное время. Мы не собирались делать этого. Дивизии должны были обойти Одоево с юга и с севера и, не задерживаясь, вый-ти к Оке, захватить мосты. Немцы, чтобы избежать окружения, сами покинули бы Одоево, и мы без лишних потерь уничтожили бы их не в населенном пункте, подготовленном к обороне, а на снежных дорогах, в сугробах. Но приказ надо было выполнять».

Свою досаду генерал мог выразить только в послевоенных мемуарах, написанных и изданных в годы хрущёвской оттепели. Но отнюдь не в военном «Походном дневнике». Дневник Белов пишет, конечно, для себя, но немножко будто бы и для абстрактного «товарища майора». Запись 20 декабря демонстрирует только энтузиазм: «Я рьяно взялся за выполнение указанной директивы, так как времени осталось мало… По радио доставил частные задачи дивизиям и объявил боевое соревнование под лозунгом: «Кто первый ворвется в Одоев и заслужит честь отметить день рождения товарища Сталина боевым успехом!».

Это было поздним вечером 20 декабря. А на следующее утро, когда в районе восьми часов стало светать, Павел Алексеевич отправляется в дивизии, чтобы лично проследить, как выполняется приказ. Ближе всего к Одоеву находилась 1 гв. кав. дивизия генерала-майора В.К. Баранова, но и другие соединения корпуса отправили силы на Одоев.

Цитируем дневник: «Командир (2 гв. кав. дивизии) послал на Одоев 72-й кавполк, усилив его танками и посадив на танки десант из спешенных кавалеристов, Николай Сергеевич Осликовский проявил хитрость, учитывая, что Баранов ближе к Одоеву. Танки более быстроходны и представляют серьезную ударную силу. Я решение Осликовского одобрил, но приказал вслед за танками послать конный отряд с артиллерией для поддержки. Командир 322-й стрелковой дивизии полковник Филимонов тоже вышел из положения. Он послал отряд пехоты, посадив его на сани и на несколько автомашин. Задача моего штаба уточнить, кто же первым ворвется в Одоев и заслужит честь победителя».

Соревнование… Однако ворваться в Одоев оказалось не так просто. Сильные бои завязались на подступах, в районах Левенского, Стояново, Болотского и др.

Что же происходило в эти дни по другую сторону фронта? Вот что говорится в вышеуказанном немецком боевом донесении. Накануне подхода беловских частей батальон 3/519 стоял к Крапивне и успел улизнуть до начала боёв. 17 декабря в 4 часа дня командира старшего лейтенанта Гаслера вызвали к начальству и отдали приказ немедленно выдвигаться в Одоев «В 16.00 часов батальон маршем ушел в Одоев. Опять напряжённый, продолжительный марш на 43 км. Особенно обледеневшие овраги перед Одоевом представляли большую трудность для транспорта, создавались большие пробки.

18.12.41 г. В 18.00 первая часть батальона достигла Одоева. Здесь батальону указали квартиры для отдыха, т.к. батальон имел задачу охранять Одоев с севера.

В тот же день 2/519 (т.е. второй батальон этого же, 519 пехотного полка. Д.К.) из Апухтино и Красное отбросил партизан назад».

Хочу обратить внимание на последнее известие. Именно 18 декабря происходили известные зверства в этих деревнях, включавшие расстрелы мирных жителей. Перед нами указание на конкретное подразделение - второй батальон 519 пехотного полка, виновного в этих военных преступлениях. Упоминаемые партизаны – это отряд Есипова «Осовиахим», который в эти дни стал активно действовать на территории Одоевского района.
Продолжим: «19.12.1941 г. 7.00 батальон снялся, согласно приказу, и занял линию обороны на северной окраине Апухтино.

10 рота заняла оборону справа, 9 рота – слева. Им были (смотря по обстоятельствам) приданы один пулеметный взвод (тяжелые пулеметы) и отделение гранатометчиков.
11 рота осталась как резерв, в центре Апухтино. Охранение на Анастасово выставила 10 рота. День прошел спокойно».
20 декабря немцы ограничились посылкой патрулей в Жупань, Глиничи (так в документе) и Нестерово. Северное направление они считали наиболее опасным, «так как там находились партизанские отряды».
21 числа, едва обозначилось наше наступление из района Крапивны, немцы начали стягивать силы непосредственно в райцентр.
Бой на северных подступах начался в районе полудня. Это были части дивизии Баранова. Третий батальон по военным преступлениям не отставал от камрадов из второго: «9 рота оставила один взвод для охранения Болодское (так в документе) 10 рота – один взвод в Красное. В 14.00 этим взводам было приказано сжечь Болодское и Красное, т.к. положение ухудшилось: враг сильно теснил».
Весь этот вечер Белов, согласно дневнику, находился в штабе «…откуда имеется надежная связь со всеми дивизиями. Сижу как на иголках, но об овладении Одоевом никто не докладывает». В полвосьмого вечера по радио передают репортаж о корпусе, дают в записи обращения самого генерала, но от волнения он слушает вполуха. «Смотрю на часы, стрелка показывает 20.00. О взятии Одоева сведений нет».
Далее цитируем мемуары: «Но вот начали поступать сообщения из отрядов, посланных освобождать Одоево. Из этих сообщений, а также из данных разведки стало ясно: мы, кажется, несколько недооценили силы противника - у фашистов оказалось там больше войск, чем предполагалось. Непосредственно Одоево обороняли полки 296-й пехотной дивизии гитлеровцев. В районе поселка находились также части 112-й и 167-й пехотных дивизий. Об этом мы знали и раньше. Но появились еще части 3-й танковой дивизии, задержавшие продвижение стрелкового батальона, посланного полковником Филимоновым. Деревни вокруг Одоева немцы превратили в опорные пункты…Гитлеровцы упорно цеплялись за каждую деревушку, используя минно-взрывные заграждения. Под прикрытием артиллерийского и минометного огня гитлеровская пехота и танки неоднократно предпринимали контратаки то на одном, то на другом участке.

Посоветовавшись с Грецовым (начальник штаба корпуса. Д.К.), я решил послать под Одоево значительные подкрепления. Шел на это скрепя сердце. Ввязавшись в бой за поселок, мы действовали вопреки испытанным правилам.
Самые ожесточенные бои в районе Одоева развернулись в ночь на 22 декабря».

И документ противника хорошо передаёт напряжённый характер боя. Дрались захватчики отчаянно и победить их было непросто. «Около 20.00, - пишет комбат вермахта, - поступило сообщение о том, что взвод Шлегеля (9 роты) вытеснен из Болодское и должен был отступать в Жупань. После этого старший лейтенант Гаслер сам направился в Жупань, чтобы опять взять Болодское».

Часто у нас говорят, что в вермахте старались избегать ночных боёв. Но нет правил без исключений. Немец: «22.12.41 г. в 0.30 минут поступило сообщение о том, что южная сторона Болодского опять занята одним взводом. Враг состоял из 50-60 человек красноармейцев.

Чтобы установить связь с 521 полком, 10 рота без взвода Гленцера, который находится еще в Красном, была выдвинута вправо. Но еще в пути 10 рота была отброшена обратно.
Чтобы избежать опасность окружения, 10 рота была переброшена для охранения юго западной стороны Одоева».

Мы из воспоминаний местных жителей знаем, что в ночь с 21 на 22 декабря в Одоев на окраины заходили отдельные мелкие подразделения красноармейцев, в основном это были разведчики.

Но линия фронта утром 22.12 описана в «Журнале боевых действий» корпуса так (орфография оригинала): «Корпус начал наступление зап. направлении задачей овладение Одоево. 10.00 22.12. ведет бой рубеж Головинское выс. 224, 8 - 1 гкд; Стояново, Сомово - 2 гкд; Стубля, Рылеево - 322 сд». Здесь «гкд» - «гвардейская кавалерийская дивизия»; «сд» - «стрелковая дивизия». «Сомово» не с. Сомово, а деревня в районе Стоянова.
Утром 22 декабря бои закипели с новой силой. Слово немцу: «Прибыл связист из 9 роты, который сообщил, что Болодское находится в руках врага, враг наступает на Жупань. Старший лейтенант Гаслер погиб. Лейтенанту Мюллер было приказано немедленно отправиться в Жупань и принять командование 9 ротой. Лейтенант Мюллер привел роту в порядок и немедленно приступил к защите Жупани от врага, который уже овладел северной частью села. В 14.00 часов поступило сообщение о том, что сила роты состояла из 46 солдат, которые имели 3 легких пулемета и один гранатомет».
В документе мы видим и пример боевого взаимодействия, хорошо налаженного в вермахте: «Немецкий самолет разведчик сбросил на КП батальона сообщение о том, что по дороге Крапивна Одоев двигается враг, два километра восточнее Одоева; численность врага – два полка. Сообщение было передано полку, а имеющаяся у нас артиллерия немедленно открыла огонь».
Только во второй половине дня 22 декабря немцы начинают понемногу оставлять рубежи, готовясь к отступлению. «В 14.00 часов согласно приказу, прибыл из Красное взвод Гленцера. Взвод получил приказ охранять юго-западную часть Одоева, где находилась 11 рота.

В 16.00 часов прибыла 10 рота, которая должна была установить связь с 521 полком. В это же время прибыла из Жупань 9 рота».

Устный приказ об отходе в направлении Белёва батальон получил в половине пятого по полудни. Для прикрытия отхода немцы оставили 11 роту. Сколько длилось прикрытие, не указано, но вряд ли больше нескольких часов. «В 23.00 передовые части батальона достигли Сомово, где уже находился КП батальона. Марш был очень напряженным, т. к. было темно, и улицы обледенели».
23-24 декабря части 519 пехотного полка ещё находятся в деревнях и сёлах на территории района.

23-го в Одоев приехал Павел Алексеевич Белов. Одоев, наряду с Крапивной, Сталиногорском (Новомосковском) и Венёвом - из первых городков, которые были отбиты Красной Армией в ходе этого тяжёлого контрнаступления зимой сорок первого года. Неудивительно, что его облик навсегда врезался в память боевого генерала. Он вспоминал: «Улицы Одоева были пустынны, лишь изредка увидишь красноармейца или обозные сани. Немцы бомбили и обстреливали Одоево с рассвета и до темноты, и не столько сам поселок, сколько дороги, расходившиеся отсюда в четырех направлениях.
Бойцы сидели в укрытиях, спасаясь от самолетов.

Незадолго перед моим приездом немцы пробомбили перекресток дорог. Бомбы угодили в небольшой парк. Взрывы повалили на землю толстые деревья, засыпали ветками, обломками досок, битым кирпичом шоссе, проходившее вдоль парка».

Мы знаем из воспоминаний Владимира Дмитриевича Успенского, что в этот день Павел Алексеевич выбрал их дом для ночёвки, тогда протянулась ниточка, связавшая их на долгие годы. Конники генерала Белова быстро покинули Одоев. Основная боевая задача вела их за Оку, в тыл калужской группировки немцев. Прошло ровно полгода войны.

Дмитрий Корочкин,
научный сотрудник МБУК «Одоев - город музей»